Энн Маккефри - Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]
На следующий день поисковые бригады привезли коробки из поврежденных штормом саней, которые не достигли безопасности комплекса Гильдии. Коробки, изорванные, смятые, грязные были доставлены на сортировочные столы. Общее настроение немного улучшилось, когда из двух контейнеров извлекли несколько хороших тройных и четверных черных кристаллов.
— Что с ними будет? — спросила Килашандра.
— С кем?
— С кристаллами погибшего певца.
— Останутся Гильдии. — Ответ Интора, казалась, подразумевал, что это вполне справедливо.
— А разве член Гильдии не имеет права передать по наследству… то, чем он обладал?
Интор помолчал, обдумывая ответ.
— Думаю, имеет. Но большинство певцов переживает своих родственников на сотни лет. И они становятся очень жадными, не заводят друзей в других мирах и не помнят тех, кого имели.
В половине следующего дня запасы коробок существенно уменьшились, и, поскольку шторм затихал, рекрутов послали помогать команде ангара в чистке и снабжении саней певцов.
Не только Килашандра имела возможность увидеть, в каком состоянии вернулись сани.
— Я не намерена убирать чужое дерьмо за те гроши, которые нам платят, — сказала Каригана. — За мной в космосе никто не убирал, и я не хочу этого делать на земле. Кучка паразитов — вот они кто, со своим высокомерным видом! — она оглянулась на остальных, надеясь, что ее поддержат. Ее недовольство было заметно даже по походке, когда она отошла в сторону.
Килашандре, вспомнившей о состоянии некоторых саней, хотелось уйти, если бы пример подал кто-нибудь другой, а не Каригана.
— Нам за это платят. И это лучше, чем бить баклуши! — сказал Шиллаун и схватил Килашандру за руку, как будто угадал ее мысли.
— Мне все равно, — сказал офицер ангара, забыв о Каригане, как только та скрылась из виду, — но для каждого ранга установлена премия. Первые восемь саней уже готовы. Певцы могут устроить очень веселую жизнь тем, кто не хочет помогать. Шторм кончается, и певцы хлынут сейчас, чтобы ехать в ряды. Давайте закончим чистку к завтрашнему полудню. Займитесь этим. Дайте певцам чистые и с припасом сани, и пусть они едут по своим местам.
Он сел на своем контрольном возвышении, оглядывая аккуратные ряды аэросаней, где уже работали снабженцы. Он нахмурился, когда его взгляд скользнул по рекрутам, стоящим без дела, и хмурость его усилилась при виде поломанных саней, поднятых для ремонта.
— Должен же быть у Гильдии какой-то способ воздействия на таких, как Каригана, — заметил Бартон. — Нельзя же уходить вот так!
— Мы вовсе не обязаны убирать кучи дерьма за певцами, — сказала Джезри, глаза ее пылали возмущением. — Я помню некоторые сани. Фу! — она зажала пальцами нос.
— Я хочу поближе взглянуть на оборудование в санях, — сказал Рембол, поворачиваясь к стойкам саней.
— Хочешь понюхать дерьма поближе? — презрительно осведомилась Джезри.
— Ко всякой вони со временем можно привыкнуть, — сказал Рембол. — К тому же, она отвлечет мой мозг от других вещей.
— Эти сани отвлекут твой мозг от многого! — выпалила Джезри ему вслед.
Остальные помолчали, точно зная, что имел в виду Рембол. Еще два дня — и кто-нибудь из них проявит симптомы симбиотической лихорадки.
— Нам платят. И ангарный упомянул о премии, — заметил Шиллаун.
— Эй вы, рекруты! Мне бы нужно помочь, — крикнул заправщик с верхнего уровня.
Джезри продолжала ворчать, но пошла за остальными к множеству очистных приспособлений.
С тех пор как Килашандра оставила маленькую ферму своих родителей на Фьюерте, ей не приходилось убирать грязь в таком масштабе. После первых саней она, как и предсказывал Рембол, стала привыкать к различной вони. К тому же, как он говорил, не хотелось упускать возможность осмотреть аэросани хрустального певца собственными глазами: в из худшем виде, и после надлежащего ухода, в лучшем.
Контрольное управление находилось в носовой части саней, в комплекте с ложей безопасности пилота. В ручке ложа размещались кнопки ручного управления. Рядом с главным люком были скобы для резака, пустые, потому, что инструменты шли на проверку после каждой поездки в Ряды. Основное отделение представляло жилое помещение для певца в Рядах, соответственно компактное. Плотная ткань отделяла переднюю секцию от грузового отсека и секции двигателя.
Старик-заправщик был глух до такой степени, что Килашандре пришлось сильно встряхнуть его, чтобы привлечь к себе внимание. Однако он прекрасно читал по губам, и она на свой вопрос получила пространный ответ об истории именно этих саней и их певца. Как ни стар был заправщик, работал он так быстро, что Килашандра с большим трудом успевала за ним.
Заправщик — он не назвал своего имени на вежливый запрос Килашандры — казалось, был одержим страстью к порядку, чистоте и хорошему снабжению машины, а девушка удивлялась его преданности порядку, несмотря на то, что этот порядок скоро будет нарушен.
— Человек всегда может добраться до кристалла, — говорил он, указывая на пять люков, один в главном отделении, один в днище через секцию в двигателе, два с каждой стороны и один наверху грузового отсека. — Грузовой отсек — самая крупная часть саней. И не зря, потому что кристалл очень важен. Если певец пострадал или того хуже… — он сделал выразительную паузу, — кристалл можно спасти, и певец не лишится своих денег. Певцы приходят в страшную ярость, если им испортят кристалл. Вы еще узнаете. Вы ведь рекрут, не так ли? Так что все для вас в новинку. Может, вы впервые видите сани. Потом увидите снова, а может, и нет. Нет, сеть безопасности всегда закреплена, — он мягко упрекнул ее за поспешность, с которой она складывала пустые контейнеры. — Нельзя, чтобы они прыгали, пустые или полные, в полете или в шторме. — Он подошел к следующим саням. — Ага, для этого особые распоряжения: никаких животных белков не есть, а напитки предпочитать кислые.
Оборудование для заказа пищи не предоставляло большого разнообразия, но снабженец уверил ее, что качество еды и питья всегда самое лучшее, даже если резчик в неистовстве своей работы и сам не сознает, что ест.
«Неистовство», решила Килашандра, самое подходящее слово для описания состояния, в каком было оставлено большинство саней, хотя заправщик не раз напоминал ей, что шторм, заперший всех певцов в санях, причинил некоторые повреждения.
К концу второго утомительного дня она помогла вычистить и заправить десять саней, и ее напарник объявил, что с остальными тремя управится сам.
Следующий день был выходным, но ангарный офицер сообщил рекрутам, что каждый, кто захочет продолжать работу, получит двойную плату. Первый поднял руку Шиллаун, за ним Рембол: он подмигнул Килашандре, и она волей-неволей последовала их примеру. Ангарный все-таки удивился, когда все присутствующие согласились. Он проворчал что-то и ушел в свой офис.
